В начале своего пути Шиллер вступил в литературную деятельность как пламенный штюрмер, а после вместе с Гёте стал создателем эстетики «веймарского классицизма». В то же время в Европе XIX века он воспринимался как один из первых романтиков, как прямой предшественник Байрона (особенно велико было влияние Шиллера, как и Байрона, на русский романтизм). Творческий метод Шиллера отразил всю сложность литературного процесса конца XVIII – начала XIX века: в нем переплелись черты сентиментализма, просветительского классицизма и обозначились некоторые тенденции становящегося романтизма.

В Карловой школе

Иоганн Кристоф Фридрих Шиллер родился во время Семилетней войны в Швабии, в городе Майбах, который принадлежал герцогу Вюртембергскому. Мать писателя была дочерью трактирщика, отец — военным лекарем. Фридрих с детства отличался слабым здоровьем и абсолютно не испытывал интереса к военному ремеслу, зато был способен к теологии и мечтал заняться ей всерьез. Но герцог Вюртембергский не позволил Шиллеру уехать и поступить в университет, хотя отец и пытался уговорить его не забирать способного юношу в военную академию. Так Фридрих Шиллер попал в «военный питомник» — Карлову академию в Штутгарте, где начал изучать сначала юриспруденцию (которую очень не любил), а затем медицину. Из благоговения перед отцом и благодарности за то, что он усердно пытался помочь сыну, Шиллер принял свою участь.

Жизнь в Карловой школе состояла из муштры и бесконечного контроля, но именно здесь и началось его увлечение литературой. Он знакомится с трудами гениев Просвещения — Руссо и Лессинга — и писателей «Бури и натиска». Особенно его начала привлекать драматургия. В 1781 году Шиллер закончил свою первую пьесу «Разбойники». О постановке трагедии в Штутгарте речи быть не могло: герцог не позволил бы своему подчиненному заниматься театром. Тогда Шиллер принял решение тайно ехать в Маннгейм и ставить спектакль там. Уже на премьере стало ясно, что в Германии появился новый талантливый драматург. Герцог, узнав о выходке полкового врача, посадил его под домашний арест и запретил писать и публиковать художественные произведения. В 1782 году Фридрих Шиллер сбежал из Штутгарта навсегда. Так начались его скитания, борьба за существование и его самостоятельный путь в литературе.

Шиллер — штюрмер

Первый период творческой деятельности Шиллера связан с движением «Бури и натиска». Ко времени написания «Разбойников» штюрмерство было уже на излете, но эта пьеса стала одним из самых ярких образцов штюрмерской драмы. Она потрясла зрителей прежде всего сходством с реальной жизнью, тем, что в ней говорилось о проблемах немецкой действительности.

Главный конфликт драмы — конфликт между смелой, свободолюбивой, истинно штюрмерской личностью и трусливым, рабским, отравленным духом подлости и наживы обществом. В остросоциальном характере трагедии воплотился руссоистский идеал республиканизма, защиты естественных прав человека и яростного тираноборческого пафоса. И хотя в дальнейшем литературоведы будут говорить о неестественности ситуаций в «Разбойниках», недостаточной разработанности характеров, известный в то время критик К. Ф. Тимме писал в первой рецензии на пьесу: «Если мы имеем основание ждать немецкого Шекспира, то вот — он перед нами».

Республиканские настроения молодого Шиллера отразились и в следующей драме — трагедии «Заговор Фиеско в Генуе», которую сам автор назвал «республиканской трагедией». Пьеса продемонстрировала уже возросшее мастерство драматурга.Однако вершиной штюрмерской драматургии Шиллера стала его третья пьеса — «Коварство и любовь». Автор определил ее как «бюргерскую трагедию». Так впервые героями пьесы, действие которой происходило в Германии, стали люди третьего сословия, впервые крупным планом были показаны их чувства, их духовный мир, впервые на немецкой сцене появилась героиня незнатного происхождения. И хотя главной в трагедии выступает любовная интрига, «Коварство и любовь», помимо того что это трагедия глубоко психологическая, является также социальной и даже политической. В сравнении с «Разбойниками», отличающимися некоторой рыхлостью композиции, преобладанием речей и монологов над прямым действием, «Коварство и любовь» построена в соответствии со строгими законами драматического искусства.

Штюрмерские пьесы Шиллера (и Гёте) начали осуществлять мечты немецких просветителей о создании национального театра. Сам Шиллер говорил: «…если бы мы дожили до национального театра, то стали бы нацией».

Полоса преломления

С 1784 по 1787 г. длился период напряженных раздумий Шиллера о задачах искусства. В это время писатель практически жил на содержании товарища–чиновника Кернера в Дрездене. И именно в это время совершается отход Шиллера от прежних эстетических позиций: он все больше убеждается в трагической бесплодности индивидуалистического бунтарства «Бури и натиска» и утверждается в мысли, что действительность невозможно менять с помощью революционных взрывов и насилия.

Драма «Дон Карлос», над которой Шиллер мучительно работал несколько лет, стала олицетворением этого непростого периода его жизни. «Дон Карлос» — первая из исторических драм Шиллера. Драматург проецирует исторические события на современность, пытается с их помощью понять проблемы и болезни своего века. Шиллера волнует прежде всего всемирно-исторический, общечеловеческий аспект: он чувствует узость прежних национальных, сугубо немецких рамок. Именно поэтому действие пьесы происходит в Испании конца XVI века, в годы борьбы Нидерландов с испанским гнетом. По своему тираноборческому и антиклерикальному пафосу «Дон Карлос» еще тесно связан с ранними пьесами Шиллера. Но в нем уже содержатся черты будущей программы «веймарского классицизма», и прежде всего идея преобразования мира путем воспитания прекрасного человека через прекрасное, гармоничное и одновременно исполненное великих страстей искусство.

Перерыв в драматургии. Шиллер и Гёте

После завершения «Дон Карлоса» наступил десятилетний перерыв в драматургической деятельности Шиллера. В этот период он занимается проблемами философии и эстетики, концентрируется на исторических трудах. Появляются его важнейшие исторические сочинения — «История отпадения Соединенных Нидерландов» и «История Тридцатилетней войны». Параллельно Шиллер наблюдал за революционными событиями во Франции и по ходу становления и ужесточения якобинской диктатуры утверждался в мысли о том, что главную роль в преобразовании мира играет не политическая борьба, а нравственное и эстетическое воспитание человека. Так, Шиллер наиболее емко и энергично формулирует основной постулат «веймарского классицизма»: «Путь к свободе ведет только через красоту». Шиллер все больше углублялся в работу над теорией искусства.

Особую роль в творческом пути Шиллера сыграл И. В. Гёте. Их веймарский союз подарил немецкой литературе особенное классицистическое направление. Писатели были знакомы еще со вступления Шиллера в немецкую штюрмерскую литературу, но осознавали принципиальную разницу в их взглядах (в частности — Шиллер был кантианцем, а Гёте — сторонником спинозизма) и дарованиях. Однако эти расхождения не помешали дружбе двух великих писателей и объединению на базе новой эстетической программы. Позже именно Гёте вдохновит младшего товарища на написание масштабных по замыслу остросоциальных пьес, а Шиллер в свою очередь подтолкнет Гёте к написанию глобальных, общечеловеческих произведений (в том числе «Фауста»).

Веймарский классицизм

Преодолевая кризис, Шиллер пришел к идеалу «прекрасной поэзии», призванной через красоту воспитывать прекрасного гуманного человека. Он начал работу над трилогией «Валленштайн» о знаменитом немецком полководце эпохи Тридцатилетней войны. В пьесе Шиллер хотел воплотить грандиозные, философски насыщенные образы. В центре трилогии — проблема сильной личности, ее ответственности перед временем и народом в историческом контексте. При этом Шиллер не строго следовал историческим фактам: по веймарской программе, необходимо «подчинять историческую истину законам поэтического искусства и обрабатывать материал сообразно своим нуждам». Так в масштабно-шекспировском замысле пьес Шиллер размышляет над судьбой страны через призму нравственно-философской проблематики.

После завершения «Валленштейна» Шиллер писал Гёте: «Склонность и неудержимое желание влекут меня к вымышленному, не историческому, а чисто человеческому, исполненному страстей сюжету; солдатами, героями и властителями я сыт по горло». В созданных одна за другой драмах — «Мария Стюарт», «Орлеанская дева» и «Мессинская невеста» — Шиллер предстает как великолепный знаток человеческих страстей, как художник, сумевший соединить глубокое исследование движений человеческого сердца с глубоким исследованием эпохи.

В «Марии Стюарт» Шиллера волнует прежде всего «чисто человеческое», «Орлеанскую деву» же он назвал романтической трагедией. Действительно, в этом произведении Шиллер нащупывает новые формы художественного обобщения, а также, подчеркивая в героине сверхъестественную веру в собственное предназначение и страстную любовь к Отечеству, существенно меняет финал трагедии, отстаивая право художника на вымысел и условность в обращении с историей.

Дань романтическому мироощущению есть и в «Мессинской невесте», в которой драматург задумал возродить форму и дух аттической трагедии с хором. Античная установка на использование хора весьма показательна для веймарского классицизма. В пьесе Шиллер обратился также к античной идее рока.

Последняя драма

«Вильгельм Телль» — последняя законченная драма Шиллера, основанная на легенде о народном восстании в Швейцарии в начале XIII века. В пьесе он решил вернуться к теме исторических «солдатов и героев». Как и в «Валленштейне», Шиллер видел свою задачу в создании целостного облика исторической эпохи, портрета целого народа. Главная особенность пьесы заключается в том, что центральным ее герой — не только Телль, но и весь народ, рост самосознания которого прослеживает драматург. Шиллер отстаивает истинно просветительский, внесословный подход к человеку, провозглашая его ценность вне зависимости от происхождения. Пьеса является также образцовой в плане выражения в ней общечеловеческих ценностей и воссоздания национального колорита. Уже у современников вызвало удивление и восхищение умение Шиллера воспроизводить национальные особенности в своих произведениях (показательно, что в самой Швейцарии Шиллер благодаря «Вильгельму Теллю» стал восприниматься как национальный поэт).

За относительно недолгую творческую жизнь имя Шиллера стало символом неукротимого стремления к свободе, силы духа, неизменной веры в благородство и красоту человека и верности самому себе. Шиллер доказал, что существует не только та судьба, которая господствует над человеком, но и та, которую творит он сам. Шиллер считал волю органом свободы. На вопрос, может ли существовать свободная воля, он отвечал однозначно: разве может она не быть свободной, если каждое мгновение жизни открывает захватывающие возможности.